Мысли про самолюбие

— Не могу дождаться завтра.
— Почему? Что будет завтра?
— Я хорошею с каждым днем.

У нее отличный вкус, ведь она выбрала меня.

Когда наносят удар по самолюбию, синяков не остается.

Если я тебе не нравлюсь, значит, ты не имеешь вкуса.

Я повар, затейник для детей, а теперь еще и сантехник. Если бы я был женщиной, я бы влюбился в себя. Я идеальный мужчина.

С моей привлекательной внешностью и дедуктивными способностями из нас получится отличная команда.

— ... в ту ночь я дрочил, думая о тебе.
— Ну ты подумай, я тоже дрочил, думая о себе!

— Как мне тебя называть, сынок? Ангел или может лучше Ангелус?
— Я предпочитаю когда меня зовут просто «господин».

Единственное глубокое чувство, которое мне случалось испытывать во всех этих любовных интригах, была благодарность, если все шло хорошо, если меня оставляли в покое и давали мне полную свободу действий. Ах, как я бывал любезен и мил с женщиной, если только что побывал в постели другой, я словно распространял на всех остальных признательность, которую испытывал к одной из них. Какова бы ни была путаница в моих чувствах, суть их была ясна: я удерживал подле себя своих возлюбленных и друзей для того, чтобы пользоваться их любовью, когда вздумается. Я сам признавал, что мог бы жить счастливо лишь при условии, если на всей земле все люди или по крайней мере как можно больше людей обратят взоры на меня, никогда не узнают иной привязанности, не узнают независимости, готовые в любую минуту откликнуться на мой призыв, обреченные, наконец, на бесплодие до того дня, когда я удостою обласкать их лучом своего света. В общем, чтобы жить счастливо, мне надо было, чтобы мои избранницы совсем не жили. Они должны были получать частицу жизни лишь время от времени и только по моей милости.

Восемьдесят процентов наших писателей охотней прославляли бы имя божие в своих произведениях, если бы могли не подписывать их. Но они подписываются, по мнению моего знакомого, из-за того, что любят себя и ничего не прославляют, из-за того, что ненавидят людей. Но так как они все же не могут отказаться от суждения о ближних, они наверстывают на вопросах морали. В общем, они дьявольски почитают добродетель.

— Игра была слишком сложной и Вы слишком наслаждались собой.
— В таких вещах «слишком» не бывает.

— Пусть люди верят, что ты человек.
— Зачем?
— Затем, что так интереснее.

Вы надломленный, зацикленный, и верите в сверхчеловека. Точнее, в себя самого.

— Мне надо пустить своих ищеек по следу этого Голема.
— Бессмысленно, вы никогда не найдёте его. Но я знаю того, кто сможет.
— И кто же?
— Я.

Милочка, я поражён, что вы отводите себе роль большую, нежели точка на моём радаре.

— Никакой ты не дьявол.
— Я — Бог.

Люди всегда так — по самолюбию ближнего готовы бить топором, а когда их собственное самолюбие уколют иголкой, они вопят.

Не позволяй никому, никогда, заставлять тебя чувствовать, что ты не заслуживаешь того, что хочешь

Мило — мое второе имя.

— Ты вообще себя слышишь?
— Я себя слушаю всегда. Это одна из величайших радостей моей жизни.