Я не могла злиться, потому что она умерла, и не могла горевать, потому что злилась. Вот что бывает, когда твоя сестра умирает, трахаясь с твоим парнем.
Безусловно, Джери Эспенсон тихо застрелится себе ночью, как поступают все смиренные люди. Но хоть кто-нибудь здесь просто обязан из-за этого разозлиться!
— Я зол.
— Все в порядке, Джон. В этом нет ничего необычного. Он заставляет всех нас это чувствовать. Все отметки на моем столе и этот шум, выстрелы в половину второго утра...
— Да.
— ... проклятые образцы в холодильнике. Представь, хранить тела рядом с едой.
— Да.
— И ссоры! До ручки меня доводил своим легкомысленным поведением!
— Послушайте, вообще-то я не настолько зол, ладно?
Детки, вы можете подумать, что есть только два варианта: проглотить злость или выплеснуть её кому-нибудь в лицо.
Но есть и третий вариант — вы можете просто её отпустить. И как только вы поймёте, что злости больше нет, вы сами сможете двигаться дальше...
И вот это, детки, было идеальное окончание идеальной любовной истории... просто история была не моя. Моя история по-прежнему ждала меня где-то.
Вот в чем мое несчастье. В душе я, наверно, страшный распутник. Иногда я представляю себе ужасные гадости, и я мог бы даже сам их делать, если б представился случай. Мне даже иногда кажется, что, может быть, это даже приятно, хоть и гадко.
И нам он советовал всегда молиться Богу — беседовать с ним в любое время. — «Я, говорит, разговариваю с Христом по душам. Даже когда веду машину». Я чуть не сдох. Воображаю, как этот сукин сын переводит машину на первую скорость, а сам просит Христа послать ему побольше покойничков.