Тяжел путь от детства к зрелости. Каждый идет по нему как умеет. Миру нужны мятежники, чтобы он не застаивался, люди с горячими сердцами и чистой душой.
Не надо в себе всё это таскать! Если ты что-то почувствовала, сразу берешь это и озвучиваешь. Неважно – хорошее, плохое.. Просто берешь и озвучиваешь! Наша душа – это не библиотека : там нет полок!
По поводу измены: лучший выход — стрелковая ассоциация. Когда Рекс стал пропадать на заседаниях, я решила: пусть он помнит, что дома у любящей жены есть заряженный Smith & Wesson.
— Я же его жена, он должен любить меня, не мое тело, меня, мою душу. Почему бы ему не любить мою душу?
— Когда ты в последний раз в баре слышала, чтоб парни друг другу сказали: «Эй, классная душа у этой телки» ?
Смельчак спешил отказаться от своих попыток, в той мере, конечно, в какой это удавалось, до того мучительно ранило его воображение, неизбежно ранящее всех, кто доверяется ему.
А ещё человек любил свою великую бессмертную душу. Потому что то, чего мы не знаем, чего не видим каждый день, чего не можем коснуться, в чём не найти бытовых банальных изъянов, что так легко идеализировать, превращая в настоящее чудо, — любить проще всего.
Человек — это степь, хранящая в своих недрах тускнеющие во тьме сокровища души, таинственные клады знаний, драгоценные камни эмоций и переживаний, серебряные жилы несказанных слов... Степь, жаждущая раскопок, чутких внимательных глаз, интереса осторожных рук, стремящаяся распахнуть свои тайны тому, кто не пройдёт мимо, не плюнет в звенящую траву с пыльной дороги, тому, в чьём взгляде прочтёт седое небо: ты нужна мне, степь. Я хочу тебя познать. И каждая степь трепетно дрожит, беременная своей полнотой, готовая дарить... не зная, что раскопки могут открыть не только великие дворцы, полные сказочных богатств, но и пару глиняных черепков, да осколки мечтаний оказаться чуть большим, чем ты есть на самом деле.
Понимаешь, мы срослись душами. Я сижу на балконе между распахнутых окон, всматриваюсь в осень и кутаюсь в твой свитер. Я курю, а рядом с моей пепельницей валяются твои бумаги. Я открываю свой ноут и закрываю твои вкладки, я моюсь твоим шампунем, я хожу в твоих носках, когда я остаюсь один, я оглядываюсь через плечо, мне чудится твой смех... Понимаешь, мы проросли друг в друга. Вещами, словами, мыслями, чувствами, делами, телами... Я говорю не о любви, это что-то другое, повседневное, почти не заметное, очень важное. Ты уже не задумываясь угадываешь меня в толпе, в том, что я только собираюсь сказать, во всей жизни, а я интуитивно обнимаю твои плечи, без конкретной цели, просто так, ведь иначе уже нельзя... Твои губы пахнут мной, твоя кожа пахнет недавним сексом, в твоих глазах отражаюсь я... и я шалею от этого, и в крови шарашит животная страсть, доводя до утробного рычания: мы срослись душами. И что-то еще, трогательное, ласковое, щемящее, легкое и надрывное... Понимаешь?
Побег от себя похож на побег от неба. Можно возвести стены, загородится потолком, но оно как было над твоей головой, так там и останется. Точно так же в играх с собственной душой, можно вырастить любые иллюзии, разбить все зеркала, но твое лицо все равно останется прежним.
Свет души... А что такое свет души? Привычное некоторым религиям изображение ореола вокруг человека, дабы указать на его святость? Условное обозначение умения заражать других тем спектром эмоций, которые признаны положительными? Доброжелательность и человеколюбие в оценке окружающих? Добро. Но понятия добра относительны. Когда людей стреляют у стенки, кто-то видит убийство, а кто-то победу в тяжёлой войне. Значит свет души — в глазах смотрящего в душу. Условность, приманка для светлячков, похожих на тебя самого, отраженный луною духа свет далёкого солнца.
Каково имя твоё, человек? Что видишь ты в душе своей, чем прорастёшь в мир? Потому что как любое зерно прячет в себе грядущее дерево, так и ты, во всем величии, во всей многогранности — лишь зерно вселенной, брошенное в почву жизни.
Как странно чувствуется плечами небо, упругое, живое, прислушивающееся. Как это — вжиться, вчувствоваться, влюбиться, вкричаться, вплакаться, вмолчаться, встрадаться, врадоваться... и выплеснуться вовне, в руки, в глаза, в уши, в губы, в души...
Даже если ты считаешь свое мнение истиной в последней инстанции, не смей, слышишь, никогда не смей разрезать чужую душу. Оставь каждому право любить так, как он умеет.