Мир изменился. Я чувствую это в воде, чувствую это в земле, ощущаю в воздухе... Многое из того, что было — ушло. И не осталось тех, кто помнит об этом.
Я себе представил, как они сидят в каком-нибудь баре в своих пижонских клетчатых жилетках и критикуют спектакли, и книги, и женщин, а голоса у них такие усталые, снобистские. Сдохнуть можно от этих типов
... все это ужасно религиозно и красиво, но где же тут религия и красота, черт меня дери, когда кучка актеров таскает распятия по сцене? <...> ... бедного Христа, наверно, стошнило бы, если б он посмотрел на эти маскарадные тряпки.
Знаю, что он умер! Что ж, по-твоему, я не знаю, что ли? И все равно я могу его любить! Оттого, что человек умер, его нельзя перестать любить, черт побери, особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?
— Вы понимаете, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?
— Да, — сдавлено ответил Гарри.
— Да, СЭР.
— Совсем не обязательно называть меня «сэр», профессор.